Материаловедение — одна из стратегически важных для России отраслей: без своих материалов страна не сможет построить ни одну передовую отрасль промышленности. Потому что новые материалы — это новые возможности. Это и повышение прочности имеющихся изделий (от сложных станков до ракет), и создание чего-то принципиально нового. Готово ли государство и бизнес внедрять разработки ученых и вкладываться в них на ранней стадии? Каковы сейчас приоритеты материаловедов? А получают ли ученые достойную зарплату? Этим вопросы мы задали Илье Жукову, герою нового выпуска проекта «Технооптимисты».
Илья Жуков, доктор технических наук, заведующий лабораторией нанотехнологий металлургии Томского государственного университета. Изучает, как можно улучшить классические сплавы (алюминиевые, магниевые и т.д.) за счет добавок неметаллических наноразмерных частиц. Материаловеды устанавливают взаимосвязи между составом, структурой и свойствами. Меняя состав, можно поменять структуру, а структура определяет свойства (например, коррозионная стойкость, прочность, пластичность).
Где это в первую очередь применяется практически?
В космосе. Например, в досанкционное время мы делали рамку корпуса спутника. Запускало его Европейское космическое агентство, это был открытый проект с участием множества крупных компаний — Volvo, Airbus, Mann и так далее, от России участвовал только ТГУ. В результате проверки гипотез пришли к экспериментальному образцу корпуса спутника, облегченному как раз за счет добавок. В Томске мы сделали «скелет» из магниевого сплава, увеличив прочность корпуса на 30% — без изменения веса. Для космоса это бесценно.
Чем сейчас в основном занимаются ученые, исходя из запросов компаний?
Сейчас это больше реинжениринг. Все «сидели» на зарубежных продуктах, а когда доступ к ним перекрыли, побежали к ученым: сделайте хотя бы не хуже! Понятно, что нужно в перспективе делать лучше, но пока — хотя бы реинжиниринг. Например, такими проектами мы сейчас занимаемся в микроэлектронике. Есть российский завод полупроводниковых приборов, который массово выпускает корпуса для интегральных микросхем. Они работали на японской технологии, но с введением санкций японцы бросили производство в один момент. Ничего сверх супер нового в нашей работе пока нет — нужно для начала заместить то, что критически важно. А заместим критически важное —– автоматически будет рождаться новое. Но для этого нужно выращивать научные школы, создавать опытные производства, привязанные к заводам. Это все было разрушено. И сейчас потихоньку восстанавливается.
Готов ли бизнес вкладываться в разработки на начальной стадии?
В июне у меня было совещание на одном из заводов по микроэлектронике, где уже заложили фундамент под собственную суперхайтек-технологию. Ее пока нет. Но фундамент заливают! Руководство завода собрало ученых, так или иначе причастных к этой тематике (в том числе нас) и поставило задачу: за пять лет, пока стены строим, надо разработать технологию. Три года на НИР, два на ОКР, потом внедряем. Классная история! Давайте деньги!..
А лучше, чем зарубежное, мы можем сделать?
У меня в лаборатории стоят разработанные нами струйные мельницы (для измельчения керамических и абразивных материалов, фармацевтических субстанций, минеральных наполнителей и т.д.). Это известная и довольно востребованная технология в определенных областях — фарма, тонкие порошки и т.д. Раньше те, кто использовал струйные мельницы, нас просто игнорировали — потому что был крутой немецкий производитель. Немцы приехали, установили красивые станки, засыпали продукт, процесс идет, никто не знает — как, но идет же! Но немцы ушли — и все перестало работать. Вот тут-то и оказалось, что наша некрасивая, но кондовая установка работает лучше, чем немецкая. Теперь по всей стране ее продаем.
Идут ли хорошие ребята в науку?
Ребята все хорошие! Плохих не держим! Да они сами отваливаются. Я считаю, что ученые должны быть с предпринимательской жилкой, и большинство у нас именно такие — движовые. И они могут хорошо зарабатывать, не меньше 100 тысяч. Причем больше половины нашего дохода обеспечивают именно хоздоговорные работы, то есть заказы от промпартнеров.
Какая у вас мечта как у ученого?
Завод построить с привязкой к томскому сырью. Сейчас изучаю матчать, консультируюсь с геологами. Хочу делать классную честную историю — своим умом, точнее, как я говорю, слабоумием и отвагой. Вот надо что-то сделать, а никто не знает как… Проще, конечно, пойти и купить, даже если в три раза дороже. Так всегда и было. А можно взять, поставить с нуля технологию, и она будет дешевле, качественнее. Да, трудно, да, надо много народу. Тяжелая дорога, но ее надо пройти. В России мало людей, кто этим занимается, но именно у них и будет все в шоколаде. При условии, что на них не станут административно давить.
