Завод для сортировки отходов должен появиться в Томске к 2025 году. Предполагается, что там смогут сортировать до 250 тысяч тонн мусора в год — около 75% всех отходов Томской области, на первых этапах туда будут свозить отходы из Томска, Томского района и Северска.
Комплекс построят в рамках концессионного соглашения, в 2024 году из бюджета Томской области на него выделят 705 миллионов рублей. Выплаты по концессионному соглашению будут ежегодными, к 2041 году их общая сумма составит 15,4 миллиарда рублей.
При этом томские экоактивисты усомнились в эффективности будущего комплекса. По опыту других регионов на переработку отправляется 5-10% сырья. В первую очередь — из-за отсутствия раздельного сбора мусора — на сортировку поедут не чистые мешки с вторсырьем, а кучи мусора из контейнеров. Чиновники пообещали принять решение о раздельном сборе после открытия сортировочного комплекса.
Ко Всемирному дню вторичной переработки редакция Tomsk.ru поговорила с экологом, бывшим начальником департамента природных ресурсов Томской области Сергеем Трапезниковым — о том, нужен ли Томску такой крупный сортировочный комплекс, какую часть отходов будут отправлять на переработку и получится ли у региона достичь целей мусорной реформы.
— Томская область, по официальным данным, сортирует чуть больше восьми процентов мусора, а перерабатывает — примерно полпроцента. Насколько такие данные близки к реальности, по вашему мнению?
— Честно говоря, не знаю, потому что у нас за этим практически никто не следит. Знаю, что до [мусорной] реформы 2019 года, в Томске через раздельный сбор и сортировку в Северске до 8% проходило. Сейчас, по моим прикидкам, процента полтора: в год дает 1200 тонн Северск и порядка 6000 тонн «Чистый мир».
До реформы нам говорили, что 100% будут сортировать и 50% направлять на переработку. Но этого нам не увидеть в ближайшие годы с перспективами, как у нас делается концессия по сортировке.
— Знаете ли вы что-то про сортировку в соседних регионах? Может, кого-то вы можете привести в пример, где лучше сортируют, где хуже?
— Мы до недавних пор достаточно хорошо смотрелись. Вообще любая сортировка без раздельного сбора бесполезна. Очень хороший завод давно работает в Новокузнецке, в 2016 году мы там были. Они говорили, что выбирают максимум 12% [вторсырья на переработку].
Две цели [у реформы]: 100% [мусора] загнать на сортировку и 50% из этого выбрать [для переработки]. На мой взгляд, главное — 50% из этого выбрать, и неважно, сколько ты загонишь на сортировку, некоторые виды отходов вообще не нужно на сортировку отправлять.
Без раздельного сбора, когда все отходы вываливаются в один бак, и в мусоровоз это загружают, чистые и грязные отходы вместе прессуются, тот же картон и макулатуру можно сразу выкидывать. Плюс у нас контейнеры открытого типа в основном, туда в зимний период [попадает] снег, летом — дождь, понятно, что качество — никакое.
Сейчас из сеток [«Чистого мира»], где есть ответственные люди — в основном ТСЖ, общежития университетов — сортируется до 99%. Вот это была бы грамотная политика: вводить на всех площадках раздельный сбор, то, что перерабатывается, везем на сортировку, то, что мы сегодня переработать не можем — сразу везем на полигон.
— Как будет выглядеть для людей обращение с отходами после запуска сортировочного комплекса? Все можно будет выкидывать условно в одном пакете — там разберутся — или какая-то предварительная сортировка все равно нужна?
— Можно [все выкидывать в одном пакете], но только это 12% будет на выходе, а у них по паспортным данным 14%. И еще они откуда-то взяли, что 40% органики из отходов выберут и там будут компостировать. Но я очень сомневаюсь, что в составе ТКО, которые в баки выбрасывают, есть 40% органики, и что за год можно наладить цикл, чтобы она прокомпостировалась и превратилась в грунт.
И еще: кому эти грунты будут нужны? 40% это 100 тысяч тонн в год. А у нас есть какие-то программы государственные или муниципальные, чтобы этот грунт купили? Потому что если нет, у вас будет много затрат, но некому это продать.
Я так понимаю, что задача нового МСК — это затащить «АБФ» на себя все виды отходов. По их экономике, прокатить эти отходы по конвейеру для сортировки будет стоить 2600 рублей за тонну. Сегодня у регоператора собрать, вывезти и захоронить стоит 2800 рублей.
— То есть это все равно вопрос того, как это будет организовано, и если не будет никакой предварительной сортировки, то особого смысла в этом комплексе не будет?
— Без раздельного сбора сто процентов не будет. Но никто об этом ничего не говорит, и в новой территориальной схеме департамента [природных ресурсов] написано, что муниципалитеты не готовы к раздельному сбору. Хотя при чем тут муниципалитеты, если организация этой деятельности лежит на субъекте федерации?
По сути это функция власти — учить людей предварительно разделять отходы. Раздельный сбор — это в первую очередь недопущение образования отходов, потому что если отдельно разобрать материал на вторичные ресурсы, то большинство объёма можно переработать. Если правильно собрать, а не смешать и спрессовать, а потом пытаться из этого выбрать вторсырье.
— Тому же «Чистому миру», который фактически тратит, а не зарабатывает на своих экоцентрах, власть как-то помогает?
— Нет, их уничтожали в 2019 году при помощи департамента природных ресурсов, даже отчеты [экс-заместителю губернатора Андрею] Кнорру писали, что сетки все забрали, а они живут. Естественно, пока никакой помощи нет, сейчас вроде команда [в обладминистрации] поменялась, что-то они стали понимать.
Но концепция «Чистого мира» с раздельным сбором напрямую противоречит концепции этого мусоросортировочного комплекса. Потому что на МСК область обязуется поставить 250 тысяч тонн отходов в год. Если они не поставили, те говорят: мы не выполнили свои показатели, [не отправили на переработку] 50% вторсырья.
А 250 тысяч тонн — это максимальное количество [отходов], которое образуется в этой зоне. И [чиновники] будут вынуждены сказать «Чистому миру»: вы нам не нужны, потому что мы обязаны поставить 250 тысяч тонн отходов. Этот МСК, может быть, нужен был бы, но не в таких объемах.
— И это к чему приведет, к каким-то дополнительным расходам бюджета?
— Ну, во-первых, они скажут: мы не можем выполнить свои обязательства, потому что вы нам не поставили [нужное количество отходов], а во-вторых, естественно, все расходы по недополученной прибыли по концессии несет областной бюджет.
Здесь вариантов шантажа со стороны концессионеров будет множество. Сегодня мы по тарифу для регоператора платим 2800 рублей — это собрать, увезти и захоронить. А привезти на МСК, просто прокатить по транспортерной ленте и вытащить 14% [вторсырья] будет стоить 2600 рублей. И они скажут: если вы тарифы не поднимете, тогда из бюджета платите. Это суть закона о государственно-частном партнерстве.
— Если кто-то занимается сортировочным бизнесом, значит, это выгодно, почему в таком случае власти, региональные и федеральные, сами не строят такие комплексы, а делают это по концессии? Так выгоднее или эффективнее?
— Любой сортировочный комплекс [работает] в плюс, только нужно думать, где и как его делать, под какие объемы и на каких условиях. Новый МСК должен быть на 250 тысяч тонн, это объемность, энергозатраты. А можно сделать 100 тысяч тонн, ввести раздельный сбор в Томске, Северске и Томском районе.
Если отдельно на всех [контейнерных] площадках поставить емкости для раздельного сбора, понятно, что завтра люди не понесут, но за несколько лет это можно было воспитать. Причем люди очень легко идут, например, в экоцентры «Чистого мира» уже сотнями, специально приезжают с другого конца города.
— Куда вообще будет вторсырье вывозиться на переработку?
— В соседние регионы. В Томске есть несколько небольших фирм, «Чистый мир» часть здесь отдает на переработку. По-хорошему, если делают мусоросортировочный комплекс в районе «Нефтехима», то где-то там нужно сделать, по крайней мере, первичную переработку до гранул, иначе это будет бред/
Представьте: Томск и Томский район везет через весь город в отдельных мусоровозах [отходы] в район Нефтехимического комбината. Там прогоняют по сортировке, отбирают 14% и все [оставшиеся] отходы везут назад через Светлый на полигон Сурово-Сухоречье, а потом еще и вторсырье тащат куда-то.
— А у нас в соседних регионах есть мощности, чтобы хотя бы эти 14% перерабатывать?
— Есть, в Новосибирске с удовольствием все стекло берут, достаточно большую часть макулатуры. Возят макулатуру и в Самару, и в Саратов. Хотя рынок очень непредсказуемый: одна «вторичка» поднимается [в цене], и с ней выгодно становится работать, другая падает, наоборот. А потом через год может все поменяться.
— Если касаться всей России в среднем, а не только Томской области, у нас же уровень утилизации в целом не очень высокий, в районе 6,5% по итогам прошлого года. С чем это связано?
— Потому что общую систему мы не можем выстроить, нужно создать социально-экономические условия, а мы привыкли подходить только с экологическими требованиями. В экологическом законодательстве можно что угодно прописать, но если условий не будет, это работать не будет.
