«701-X-project» — так изменила логотип своего проекта о музыке деревянных домов Томска, деятель современного искусства, Елизавета Згирская. Она рассказала Tomsk.ru почему 701 дом из охранного списка может никогда и не набраться, а ее проект так и не закончится, и как искусство создается через боль.
«701 project» — это авторский проект томички Елизаветы Згирской. Он посвящен музыке деревянных домов Томска и объединяет внутри себя разные виды искусства: музыку, видеоарт, анимацию, документальную съемку и перформансы.
Лиза уже рассказывала как появилась идея проекта. Он повторяет название охранного перечня деревянных домов («Список-701») и существует уже четыре года.
– Проект я начала в 2020 году — это был год ковида. И с тех пор все четыре года были очень турбулентные и в нашей стране, и в мире. Поэтому еще не было такого периода, когда бы я делала проект полностью расслабленной и в какой-то хорошей окружающей обстановке.
Проект я делаю скорее вопреки, чем благодаря окружающему миру — и большому, и маленькому. В Томске сейчас тоже нестабильная ситуация с деревянными домами, они снова начали гореть. Вот за последний месяц несколько домов сгорело из «Списка-701». Поэтому, например, в последнем выпуске я изменила свой логотип и написала «701-X-project», потому что неизвестно, останется ли 701 дом, когда я окончу проект. Возможно, он не окончится никогда, потому что 701 дом никогда не наберется.
– Ты как-то наблюдаешь за судьбой тех домов, о которых рассказываешь? Или твоя задача — это выразить через искусство идею, а дальше уже смотреть как общественность на это среагирует?
– Конечно, в первую очередь для меня задача заявить проблему или просто дать какое-то новое дыхание дому через искусство. Я даже часто говорю о том, что это такая защита для дома, потому что теперь это не просто дом, а дом, который стал вдохновением для современного искусства и получается у него появилась какая-то дополнительная ценность.
Сейчас я осветила где-то уже 110 домов и за каждым я не могу прямо следить. Но, допустим, один из радостных фактов — это самый первый выпуск «Кричи, шурши, не молчи», дома на улице Гоголя, усадьба купца Акулова из шести домов. Ее пару лет назад взяли по программе «Дом за рубль» и очень активно восстанавливают. Правда, почему-то только пять домов из шести они решили отреставрировать, но это тоже здорово. Я часто хожу по Гоголя, слежу, как продвигается работа, даже писала им, интересовалась, каким образом они реставрируют.
Например, эти дома были очень сильно погоревшие, там, к сожалению, не осталось оригинальных частей, которые можно было бы использовать. Дома полностью заново возводят. Я думаю, это лучше, чем ничего в этом случае.
Затем дома на Савиных (Савиных, 10 и Савиных, 10а). Про эти дома активно ведется блог в социальных сетях. Команда проводит разные мероприятия еще в незавершенном доме.
Это третий выпуск проекта — «Дом или рубль». Там рассказываю про дом, который восстанавливают и дом в соседстве, который заброшен и никто его не восстанавливает. После выпуска, после еще ряда событий, они взяли второй этот дом и тоже будут его восстанавливать, но как закончат первый. И это чудесно, что оба дома будут рядом, и они будут в хорошем виде.
Дом на Красноармейской, 78. Для него я создала пьесу с игрой на баяне, выпуск «Разбаянило». Это пьеса про заброшенный дом, у которого еще как бы сердечко внутри бьется. Баян был олицетворением сердца дома. Его так же взяли на реставрацию «Дом за рубль», но мне, если честно, не нравится эта реставрация.
Сделали очень быстро, довольно типовой получился проект — не то, чтобы сильно погружались в этот дом. Я думала, что когда дом отреставрируют, буду писать вторую часть пьесы про уже оживший дом, а после этой реставрации я поняла, что можно ту же самую пьесу так же сыграть и смыслы останутся те же самые
Это те дома, за судьбой которых я слежу.
– Внутри проекта выделяются серии, которые объединены какой-то идеей. Есть серия выпусков, которая называется «Детали», недавно появились «Дефекты». Можешь подробнее о них рассказать?
–«Детали». Восемь композиций, объединенных идеей краткого лаконичного высказывания. Каждый выпуск — это один дом, одна его какая-то деталь, которая меня зацепила. Выпуски короткие с пьесами для одного инструмента на одну плюс-минус минуту. Визуальную часть делали иногда приглашенные художники, иногда я сама.
Смысл цикла в том, чтобы показать, что даже у какого-то неказистого дома может быть одна деталь, которая выражает весь дом, делает его осмысленным.
Мы пытались искать какие-то нестандартные детали для Томска. Например, один из моих любимых домов — это дом на улице Татарской, 50. Выпуск «Один день из деревянного солнца». Его делали вместе с художницей Аней Бакшаевой.
У этого дома под козырьком крыши солнце — не обычная такая круглая розетка, а сделана из трех простых досок. Они не прикреплены к основной конструкции дома, они именно свисают с конька крыши. Я больше не видела нигде в Томске такой детали. При этом сам дом довольно неказистый — простой, небольшой, одноэтажный. Но вот эта деталь меня совершенно поразила. И она Аню тоже впечатлила. Она, мне кажется, очень классно нашла идею, как ее в художественной части отразить — сделала модель дома из бумаги и, меняя свет от лампы, делала много фотографий этой детали. Тень шла по кругу, как в дневном цикле.
Вот такие детали мы искали, которые действительно нестандартны для Томска, а, может быть, и в принципе нестандартны для деревянного зодчества. В музыке я тоже все пьесы строила на каких-то нестандартных приемах.
Например, во втором выпуске «Пора смазать шестеренки» о доме на Кутузова, 4 скрипачка играла на ней не смычком, а вентилятором. Маленький вентилятор, диаметром шесть сантиметров, вставляется через USB в powerbank. Начинает крутиться и когда прикасаешься вентилятором к струне, он ее защипывает, и получается что-то вроде звука домры, потому что на домре как раз тоже играют медиатором, который защипывает звук, а здесь вентилятор. На этом была построена вся пьеса, смычком исполнительница играла только буквально пару нот, все остальные — это был вентилятор.
Теперь про «Дефекты». Есть очень классная история. Осенью 2023 года томское отделение всероссийского волонтерского движения по восстановлению деревянных домов «Том Сойер Фест» пригласили меня провести какой-нибудь интерактив для волонтеров.
Я принесла свои контактные микрофоны, которые с любой поверхности считывают звук, прямо на их стройку и некоторые детали сгоревшего дома на улице Мельничной, 31, которые я с пепелища собрала — кусок обгоревшей ставни, кирпич, кусок жести с крыши и часть декора наличника.
Я принесла эти детали, чтобы волонтеры сами могли пощупать, попробовать звук. Всем очень понравилось. В тот день на стройке был плотник, его зовут дядя Ваня. К сожалению, не знаю его полное имя.
Он совершенно потрясающий гениальный плотник, который работает с деревом всю жизнь. Он участвует, вероятно, во всех серьезных реставрациях, связанных с деревянным зодчеством в Томске. Он тоже поучаствовал в интерактиве. И очень долго, наверное, минут 15 аккуратно притрагивался к частям той ставни, которую я принесла.
Потом он сказал, что мои микрофоны — это идеальный дефектоскоп. Он сначала прикасался к части, которая хорошо сохранилось — звук хорошего плотного дерева. Затем к части дерева, которое немного размокло, превратилось в труху. Это другой звук. А дерево, которое погорело, еще один звук. Вот он очень долго прикасался к разным частям дерева, зная, где какие особенности.
Дядя Ваня сказал, что с помощью микрофонов можно брать любое бревно и проверять, где у него есть дефекты, где оно недостаточно ровной плотности и так далее. Назвал микрофон дефектоскопом. Вот тогда родилась идея «Дефектов» — сделать серию работ об одном каком-то предмете дома и сравнить звучание в зависимости от степени его изношенности, степени его дефекта. Поэтому «Дефекты» — это цикл о домах в плохом состоянии.
Первый выпуск был про дом на Мельничной, 31, который полностью сгорел. Я там взяла две его деревяшки. Одна более-менее целая, а вторая уже полностью уголек. В выпуске слушали их звучание. Во втором — стекло, а в третьем —металлический лист, которым закрывают окна у заброшенных домов. Четвертый будет про кирпич.
Все дома, о которых я рассказываю из «Списка-701». Правда, я не собираюсь на этом останавливаться. Когда закончится 701 дом, пойду дальше, потому что на самом деле в Томске домов около 2000, на которые стоит обратить внимание.
– А ты не ходила еще к тем домам, которые недавно сгорели? Можно ли с ними что-то сделать в плане музыки, творчества?
– Не успела сходить на буквально недавние сгоревшие дома, но собираюсь, конечно, посетить. Сделать можно очень много всего. Хотелось бы, чтобы не было этих проектов и дома были целыми, но я недавно для себя поняла, что для меня в творчестве должна быть какая-то боль, какая-то проблема, которую я через творчество решаю в той или иной степени.
Я представляла, как я переезжаю в какой-то другой город или в другую страну, где все в порядке, например, с архитектурой и там просто много классных старинных зданий за которыми следят и вообще все хорошо. И я сразу поняла, что мне там нет места, мне неинтересно делать просто работу про дом, у которого нет проблем.
В Томске можно что-то изменить своей работой, даже если это будет на каком-то микроуровне, но я могу подсветить эту проблему, я могу ее как-то отрефлексировать и, возможно, как-то решить. Я тот автор, который работает из боли, из проблем. Возможно, это такой наивный альтруизм, но он меня двигает вперед всю жизнь и пока до сих пор.
С конца мая в Томске четыре раза горели деревянные дома. Мэрия города пообещала усилить контроль за деревянными домами.
Искусство объединяет
Лиза работает с большим количеством творческих людей Томска и страны в общем. Они помогают друг другу делать проекты и развивать современное искусство.
– За четыре года я познакомилась с огромным количеством творческих людей в Томске. У нас прекрасная креативная среда. Я много работала с разными художниками: с Николаем Исаевым и с Аней Кузнецовой, с Аней Бакшаевой, с московской художницей Сашей Голиковой, с «Малышками 18:22» тоже делали общий проект.
Очень здорово, что в довольно небольшом городе у нас такая большая и насыщенная креативная среда. И это мне помогает. Кроме художников, я работаю с музыкантами. В общем числе, наверное, уже к трем десяткам идет количество музыкантов, которые принимают участие в моих проектах. Мы делали и импровизации, и концерты. Например, в музее «Профессорская квартира» играли концерт «Профессорские звуки». Студийные записи делали, например, для цикла «Детали». Проводили лаборатории, где музыканты учились говорить, а не только играть, они были ораторами. Меня это радует. И больше всего меня радует, как откликаются художники, музыканты и другие артисты на мой проект.
Сейчас я начала работать с танцорами и вместе с Полиной Вязовой, создательницей арт-группы «ТанцТоварищество» организуем пластический спектакль про легенды Алтая.
Спектакль называется «Самозвучащие конструкции». Это спектакль, в котором соединяется музыка и танец, но совершенно в новом ключе. Там нет отдельной музыки и отдельного танца, который можно показать. Мы сделали именно такой синтез, когда движение и звук неразрывны.
В спектакле много самодельных инструментов. Например, металлический профиль, с которого я сделала такие брутальные колокольчики. Есть просто деревянные брусы, по которым мы стучим шариками для пинг-понга. Они прослушиваются с контактными микрофонами. Есть стеклянные трубочки, которые, на самом деле, были материалами Томского инструментального завода, где сейчас торговый центр «Лето».
Я также хотела сделать какой-то звук, который очень мягко бы вписывался в природу Алтая, в его идею, в его какое-то культурное, духовное наполнение.
Тема Алтая меня сильно беспокоит, потому что его ресурсы сильно истощаются с помощью туризма. Как-то не уважают его, не заботятся о нем при этом.
У меня есть не совсем алтайские корни — предки по маминой линии кумандинцы. Это народ очень близкий к алтайцам. Раньше их не разделяли, но сейчас это отдельный этнос, со своим языком. Поэтому мне особенно близка эта тема бережного отношения к Алтаю. У Полины возникла идея вписать легенды Алтая в созданные нами конструкции.
Например, есть легенда про семиглавого чудище Дельбегена. В нее мы вписали металлические колокольчики. В отрывок легенды про камень, который возрождает деревья, мы вписали деревянные бруски. Это история про возрождение природы на Алтае, про вырубленный лес, который нужно снова возродить. И наши бруски стали этими деревьями.
Напомним, что в Томске пройдут показы этого спектакля.
– Также вместе с Полиной планируем сделать спектакль в Музее деревянного зодчества про нашу томскую деревянную архитектуру. Хотим снять короткие клипы с музыкантами и танцовщиками про 20 самых примечательных зданий Томска, не только деревянной архитектуры.
– Есть ли у тебя какие-то советы для таких же творческих людей?
– Самое главное для творческого человека, для человека, который что-то создает или который что-то исполняет творческое — всегда говорить «да». На любую активность, на любое мероприятие, которое отвечает каким-то вашим требованиям с точки зрения и смыслов, и какой-то эстетики, и организации мероприятия. Всегда быть открытым и всегда находить энергию для того, чтобы проявлять свое творчество.
