Восемь лет назад Карлос Брага впервые попал в Томск. Это произошло почти случайно: друг собирался в Россию на летнюю языковую школу в «какой-то ТГУ» и позвал его с собой. Но 10 дней в Сибири так впечатлили, что два года спустя Карлос приехал получать полноценное образование геолога в Томском госуниверситете. Почему выпускник ГГФ, а ныне магистр канадского Карлетонского университета считает свой бакалавриат очень сильным и ради кого хочет вернуться в Томск, рассказываем в специальном проекте «Университет без границ».
«Я родился в Бразилии, в городе Белу-Оризонти, и жил там до 23 лет. После школы сначала поступил на географа. Не понравилось! Потом поступил на физика. Тоже не понравилось! И как раз в тот период, когда я без энтузиазма изучал физику в Федеральном университете Минас-Жерайс, друг детства позвал меня с собой в Сибирь — на летнюю школу по русскому языку в какой-то ТГУ. А я такой: «Ну, хорошо, Сибирь – это интересно!». Хотя до сих пор не верится, что это так легко получилось…»
В 2015 году мы приехали в Томск. Курсы шли 10 дней, нам показывали фильмы на русском, возили в разные интересные места, например, на Томскую писаницу. Первые занятия записывал на диктофон и думал: «Блин, какой язык красивый!». Еще классно было на Празднике топора. Когда мы разговаривали там с людьми (ну, как разговаривали… жестами!), все очень удивлялись: «Вы из Бразилии? О, круто, Пеле, Маракана, футбол!». И такое тепло было от людей! Невозможно объяснить это словами. Просто замечательный опыт!
Когда я вернулся в Бразилию, то впал в депрессию: так прикольно эти 10 дней прошли, а сейчас опять учить физику! Еще до этого я и моя (на тот момент) девушка уже хотели уехать из Бразилии: с наукой там тяжело работать, поэтому искали варианты. Смотрели Европу, США, Канаду. Но это очень дорого, а если ты небогатый — вообще невозможно! Например, в Германии университеты бесплатны, даже для иностранцев, но там только аренда жилья — 800 евро в месяц. Я столько трачу в Бразилии за полгода… И мы подумали: а если поехать в Россию? Я знаю, что в Томске все дешевое! Плюс мы были молодые, хотели приключений. Это наивно, но эта наивность обеспечивает движение.
Многие думают, что иностранцы про Сибирь знают только то, что это место, где живут ссыльные и медведи. Отчасти это так. Но у меня было хорошее школьное образование: нам рассказывали про историю России, про Октябрьскую революцию, про роль России во Второй мировой войне, но больше всего — про «холодную войну».
В 2017 году я вернулся в Томск учиться, выбрав бакалавриат геолого-географического факультета ТГУ. Геология — это как раз что-то среднее между географией и физикой, мне нравятся естественные науки, плюс я очень скучал по полевым практикам, которые были, когда я учился на географа. Я люблю путешествовать, а здесь это можно делать бесплатно, еще и работу найти! Но на самом деле влюбился я в геологию уже после того, как отучился на первом-втором курсе.
…Мы приехали в конце сентября, для нас уже было очень холодно: в Бразилии зима — это плюс 25. Но первую зиму в Сибири мы пережили более-менее нормально — благодаря одной преподавательнице, которая нас научила важной вещи: нет плохой погоды — только плохая одежда! Проблемой было отсутствие солнца — смотришь через окно, кругом серость, кошмар! Но к этому с годами привыкаешь: что делать, климат такой.
Гораздо сложнее оказалось с языком. Первый год мы учились на подготовительном факультете (на ГГФ не было англоязычных программ), интенсивно занимались русским. Потом начали ходить на курсы по специальности — учить научные термины, связанные с химией, физикой, математикой. Это сильно помогло. Но это всего год, поэтому первый курс был о-о-очень сложным! Приходишь на первую пару, преподаватель читает лекцию, даже на доске ничего не пишет, а ты 90% слов не знаешь… Сейчас — пожалуйста: горные породы, кремнезем. А когда это первый раз слушаешь, хочется исчезнуть! Но я придумал свою систему. Сразу после пары приходил к преподавателям и говорил: «Здравствуйте, меня зовут Карлос, я сюда приехал год назад, у этих ребят (моих одногруппников) 18 лет опыта с русским языком, а у меня всего один! Могу ли я к вам прийти отдельно, чтобы обсуждать темы?». Триггером для этого действия было занятие, когда один преподаватель, Валерий Петрович Парначев, который всегда проводил опрос в начале пары, спросил меня что-то, а я не смог ответить — потому что не понял вопрос. «Ну, тогда двойка!». Начал к нему ходить каждую субботу по утрам, и в конце концов Валерий Петрович поставил мне автомат.
Система работала отлично — потому что в итоге я стал отличником. Но если на первых двух курсах я в течение всего семестра очень интенсивно занимался предметами, а перед экзаменами — еще интенсивнее, то потом я уже стал как настоящий русский студент — чаще всего готовился две или три недели до экзамена. Как в том анекдоте: спросили у американца, сколько времени нужно выучить китайский язык. Он ответил — три года. Спросили у француза — тоже три года. Спросили у русского, а тот: когда надо сдавать?
Любимым предметом у меня была минералогия. Я просто влюбился! Его вела Луиза Алексеева Зырянова, вообще гениальный человек! Очень теплый, с бездонными знаниями. Мы много общались вне занятий, она всегда показывала мне образцы минералов на столе: «Карлос, что это такое?». Хотела, чтобы я ничего не забывал.
Особенностью обучения геологов, как я уже говорил, являются полевые практики. После первого курса мы поехали в Шестаково (Кемеровская область), это была общая геология — копаем, копаем, копаем, находим мамонтов… Три недели в палатке, в центре леса. После второго курса обычно ездят в Хакасию, у нас из-за пандемии это случилось после третьего курса. И это был огромный стресс! 40 дней кушаешь такую себе еду, надо много ходить — практика по геологическому картированию. Я потерял 20 кг за это время! Не хотел кашу утром… Со временем, конечно, все эти трудности забываются, в памяти остается только походная романтика, но на месте было очень тяжело.
И третья практика — производственная, ты сам выбираешь, куда ехать. Люди, которые не любят поле, остаются работать с коллекцией в музее. А я хотел заниматься наукой. Попросил своего руководителя, чтобы помог мне попасть в Институт земной коры в Иркутске. И все получилось: им как раз нужен был человек, который знал, как рисовать карты в компьютере, и я две недели провел на Байкале, а потом еще работал с ребятами два месяца. Недавно, кстати, у нас приняли к публикации научную статью по исследованиям геоморфологии мыса Рытого.
Я много путешествовал благодаря учебе, но самым любимым местом остался Томск. Очень любил гулять по центру. Самое классное место — Лагерный сад. Помню, когда нас в 2015 году первый раз нас туда привезли, стоял и думал: «Господи, какая красота!». Для нас это очень необычный ландшафт.
В Томске я прожил пять лет — год учился на подготовительном факультете и четыре года – в бакалавриате. Ни разу не пожалел. Это был самый большой период моего развития. В профессиональном плане ТГУ дал мне очень полное образование и сильную базу. С самого начала было много предметов, по сравнению с Канадой — очень много! Здесь (в Канаде) люди свободны в плане выбора, у них много элективных дисциплин, они частично определяют структуру курса. А в России нам давали большой объем в обязательном порядке. И это неплохо — я контактировал с предметами, которые сам бы не выбрал. Например, сейчас мне, как магистранту Карлетонского университета, надо преподавать 130 часов каждые 4 месяца. Я веду практику двух предметов — историческую геологию и общую геологию. И получил я их именно в Томске. Названия другие, но суть та же. Поэтому даже не могу оценить, как ТГУ важен для меня!
Полевые практики тоже очень сильно помогли — когда я в Канаде говорю, что мы 40 дней жили в лесу, студенты не верят. Они тут в гостиницах, шведский стол… Я всегда смеюсь: в поле надо кильку есть! Килька — это хорошо! Особенно когда последняя неделя практики, все картошки испорчены, и остаются две банки консервов на 30 человек… Это тяжело, но в жизни так и бывает. Есть места, куда ты приедешь только на вертолете. Канада имеет такие же проблемы с геологией, как в России: страна большая, ресурсов много, это надо найти. А кто это делает? Геологи!
Еще одно отличие Томского университета — у студентов очень много возможностей. Этого я не наблюдал в Бразилии и в Канаде. Мне нравится, что на ГГФ очень лояльны к студентам, которые хорошо занимаются. Во всем идут на встречу, помогают расти как ученому. Я ездил на разные конференции — например, в 2021 году Москве выступал на 12-м Московском симпозиуме о Солнечной системе. А я как раз занимался планетарной геологией, был лаборантом лаборатории геохронологии и геодинамики, составлял детальные карты Венеры. Также под руководством профессора Ричарда Эрнста изучал крупные вулканы на Венере. Это же было темой моей ВКР.
Когда я вынужден был уехать из России за несколько месяцев до защиты (семья давила на меня из-за начавшихся в феврале событий, и было действительно боязно — смогу ли потом улететь домой?), ГГФ снова поддержал меня. Я сдавал госэкзамены и защищал диплом дистанционно. Профессор Ричард Эрнст, который также работал в Карлетонском университете в Оттаве, пригласил продолжить обучение в магистратуру в Канаде, я поступил туда и сейчас продолжаю свои занятия Венерой. Но русский язык не забываю — использую его каждый день, когда созваниваюсь с друзьями в Томске. Перед отъездом из Томска я думал, что мне будет сложно вернуться. Вот в Бразилию, кажется, возвращаться всегда есть повод: там семья. Но когда я уехал, я понял, как близки мне люди в Томске. Друзья — это семья, которую мы выбираем. Не хочу терять эти связи, закрывать эти двери. Надеюсь, в скором времени смогу приехать. Буду стоять в Лагерном саду, любоваться видами и есть фантастически вкусный сочень с творогом из «Ярче»…
Аудиоверсия:
