Студенческие годы – одна из вех, определяющих жизнь человека, а общность по отношению к вузу – повод для гордости. Где бы ни оказались выпускники Томского госуниверситета, какой бы профессиональный путь не выбрали, Томск для них – alma mater. В третьем сезоне проекта «Выпускники ТГУ» мы собрали истории, как учились и с чего начинали люди, связавшие жизнь с предпринимательством и IT.
Восемь последних лет Даниил Ханин был, пожалуй, главным экспертом по российским стартапам, работая с предпринимательскими экосистемами МГУ, Высшей школы экономики, Фонда развития интернет-инициатив (ФРИИ) и частными фондами. Недавно он стал топ-менеджером Сбера, возглавив работу с пользовательским опытом в подразделениях е-кома. О том, как юношеский максимализм привел на радиофизику в Томск и почему региональные бизнесы в мире взлетают редко, Даниил Ханин рассказал в спецпроекте Томск.ру.
От разгильдяя до отличника
Школу я заканчивал в Алма-Ате и был обычным разгильдяем. Математику, например, знал прекрасно, выигрывал олимпиады, а вот по русскому имел твердую двойку (в аттестате, правда, потом исправил). Тогда была развита программа выездных экзаменов российских вузов, я попробовал поступать в три – Новосибирский государственный, Санкт-Петербургский технический и Томский государственный. В НГУ я экзамен завалил: он был мегасложный. Помню, давалось четыре часа на шесть задач. И одна задач была такая, что когда профессор из Новосибирска проводил разбор, он два часа только выписывал решение – зная при этом ответ. Вторым по сложности был экзамен ТГУ. А в Питер я вообще за 15 минут сдал, пришел к профессору, сказал: «У вас здесь халява какая-то!» — и ушел.
«В Питер я тоже поступил, но поехал в Томск. Это было что-то типа юношеского максимализма. В петербургские вузы экзамены были элементарные, а я закончил матшколу и подумал: «Чему меня там научат?». Хотя, наверное, была и некоторая неуверенность в своем аттестате: в Питере нужен был определенный средний балл, а я на тот момент не знал, сумею ли исправить двойку по русскому».
Так получилось, что в Томский госуниверситет я набрал максимальный балл по математике, и среди всех сдававших ее на выездных экзаменах у меня был лучший результат. Изначально я смотрел следующие факультеты (по приоритету): факультет информатики, ФПМК, мехмат. И вот в один из дней ко мне домой приехал профессор с радиофизического факультета ТГУ, и сказал: «А давай мы к списку желаемых факультетов запишем еще и мой». Физику я не знал от слова вообще, и уж тем более не понимал, что такое радиофизика. Но он меня уломал через запятую поставить его факультет. В итоге, когда мне пришло решение о зачислении, я оказался зачислен только на РФФ. Понял, что не случайно, но особо не выпендривался – потому что в тот момент у меня было два главных пойнта в жизни: хотелось учиться в нормальном вузе и уехать в Россию. Был 1997 год.
Сейчас могу сказать, что очень благодарен педагогам РФФ (хотя его так и не закончил – перевелся на ФФ). Например, Ивану Ивановичу Клыкову. Его методика преподавания была такой, что на первом курсе физику я понял. С первой же сессии стал отличником.
«Я тоже могу делать открытия!»
Стипендия у студента была 100 рублей, моя повышенная – 200 рублей (Потанинскую стипендию – около 1,5 тыс рублей — я получил только на пятом курсе). А комната, которую мне снимали родители, стоила 1200 в месяц. Я долго думал, где же найти работу. И вот однажды увидел в университете интересное объявление: требуется специалист в Институт дистанционного образования ТГУ. Что-то типа ответственного за компьютерный класс. Там же, кстати, находился Интернет-центр ТГУ – интернет-сердце Томска в то время. Я туда пришел, говорю – хочу эту вакансию. Стали спрашивать, что я умею, и взяли в итоге на должность видеоинженера – заниматься трехмерной графикой и видеомонтажом учебных курсов ИДО. Это было вызов: ничего я, конечно же, не умел. Знал, о чем говорю, но никогда в жизни этого не делал – только издалека видел. Но в то время этого оказалось достаточно, чтобы проявить себя.
ИДО возглавлял Демкин Владимир Петрович, тогда он был просто профессором физфака, потом стал проректором. А то время (конец 1990-х) практически весь ректорат – это физики. Мы собирались на праздники (8 марта, Новый год) и регулярно оказывались за одним столом с ректором, Георгием Владимировичем Майером. И в один прекрасный день Демкин меня спросил: «Даня, а почему ты учишься на радиофизике? Давай мы тебя заберем! Только скажи «да». Я сказал «да», и со второго курса стал учиться на физфаке. И именно там впервые захотел стать ученым.
На ФФ была очень классная профессура. Например, Егорушкин Валерий Ефимович, с которым я потом много работал в аспирантуре, преподавал так, что даже не надо было записывать конспект – система сама складывалась в голове. Он был очень крутой ученый в своей области — занимался теорией химической связи. Это фундаментальная, высокоуровневая, передовая физика. Когда ты в такой мир попадаешь, то думаешь: «Я тоже могу делать открытия!». И это мотивировало.
С четвертого курса я стал работать еще и в РАНовском институте – ИФПМ. Диссертация, которую я писал, называлась «Теоретическое исследование электронной структуры поверхности перспективных наноматериалов 3-5 группы в агрессивных средах». Если простыми словами, то мы изучали штуки, которые позволяют делать солнечные батареи, диоды, подсветки, экраны. Сейчас это тема must have, всякие Илоны Маски ею занимаются. Самым крутым ученым, который двигал эту тему в России, был Жорес Алферов. Самого Алферова я видел в жизни два раза, и один раз, когда он приезжал в Томск, даже сказал ему «Садитесь, пожалуйста». Мы все знали, что продолжаем его исследования, с его учениками были совместные публикации.
«Мы занимались чисто фундаментальными исследованиями, даже компьютер иногда был не нужен – ручка, листик и вперед. Изучали, в частности, снижение КПД у солнечных панелей: он очень высок в космосе и сильно падает, как только они опускаются на Землю. Важно было понять, что происходит с панелями при попадании в агрессивную среду, что конкретно кислород делает с полупроводником».
Университет я заканчивал по индивидуальному учебному плану (мой научрук пробил мне такую возможность), который включал два факультета и пять кафедр. Среди моих совыпускников у меня был самый большой диплом — среднее число прослушанных курсов у всех было шесть тысяч часов, у меня – 10 тысяч. После магистратуры я автоматически попал в аспирантуру – в мае защитил диплом, 1 сентября вышел в ИФПМ. В аспирантуре я узнал, что наука не финансируется – по крайней мере, в то время. Денег не было вообще. Я выиграл первый в России грант РФФИ для аспирантов – он так и шел в документах под №1. На эти деньги я купил ноутбук, чтобы заниматься наукой. Когда грант закончился, у меня потребовали ноутбук вернуть. Это было первое знакомство с госденьгами… Таких нюансов за годы аспирантуры накопилось много, поэтому, написав черновик диссертации, я бросил его на стол руководителю и на следующий день — в конце мая 2005 года – пошел в налоговую и зарегистрировал агентство по продаже интернет-рекламы.
Сидят без продукта
Я с 1998 года подрабатывал в интернете. Занимался я в основном производством и продажей рекламы. Например, по заказу москвичей мы делали рекламу для Мэйл.ру, когда сайт только появился. В Томске до меня рекламу продавал один человек – бывший владелец почтового сервиса mail2000: он приходил к предпринимателю, получал у него, например, пять билетов в кино, размещал баннер кинотеатра на своем сервисе, а билеты перед сеансом продавал. В 2005 году я стал первым, кто начала продавать рекламу, так скажем, институционально.
Лет пять мы потратили на то, чтобы основные томские площадки – крэйзис.инфо, мама.томск.ру, сибмэйл и другие стали ИПшечками, ОООшечками, заключили договора, выставляли счета… Очень помогал мне Саша Корнилов из «Томтела» — он был за то, чтобы рекламный бизнес в интернете вошел, наконец, в юридическое русло. Мы сделали рекламный движок, который ставили на площадки и показывали рекламу. Он был круче, чем у Гугла. Вообще, в своем томском междсобойчике мы многие вещи сделали раньше, чем Гугл. Правда, об этом не знали – и почему-то не думали, что можем делать что-то глобальное, на весь мир.
«Однажды основатель компании UNIGINE Денис Шергин, который тоже учился на РФФ и потом сделал 3D-движок мирового класса, на конференции «Интернет для бизнеса» сказал очень важную вещь, которую я теперь пересказываю стартапам: если вы делаете бизнес, лучше делать его сразу для всего мира. Если не получится, всегда успеете его свернуть до уровня страны, региона, города, деревни. Но в обратную сторону развивать его в тысячу раз сложнее».
В Томске реально хорошая стартовая база. ТГУ очень хорошо прокачивает hard skills — у нас хороший, прямо бомбический факультет информатики, столько гениев и талантов оттуда вышло! В Томске неплохо развиты «железячные» истории – так называемые hardware-продукты. Но с soft skills, которые подразумевают умение себя подать, общаться с людьми, просто беда – не только в Томске, но и на всем постсоветском пространстве. Потому что у нас в подсознании сидит советское «Не высовывайся!». Все региональные предприниматели замкнуты на локальном бизнесе, даже не думаю, что их продукт может быть широко признан. Это плохо. Переехав в Москву и занявшись финансовым моделированием стартапов, я видел: очень мало людей сделали что-то большое именно из регионов.
На данный момент самый успешный, на мой взгляд, софтверный стартап из Томска – это маркет-плейс для бизнеса Supl.biz. Ну, а на фундаментальных технологиях массово делает бизнес, мне кажется, только один человек – химик из ТГУ Алексей Князев. Тут очень важна и поддержка университета, и его харизма. Предприниматель обязан уметь открывать любые двери, не бояться начать разговаривать.
Что касается финансирования, то деньги можно найти всегда. Мало того, даже в текущий момент их не стало меньше. И у многих людей, когда все более-менее успокоится, не будет другой возможности со своими деньгами что-то делать, кроме как инвестировать (в технологии) в России. Сейчас, при всем шторме в экономике, открывается большое окно возможностей. Столько вымыло с рынка конкурентов! Раньше у небольших предпринимателей даже не было гипотезы, как зайти в корпорации, как открыть двери того же Сберба – потому что были SAP и Microsoft. Но теперь их нет. И если ты делаешь что-то аналогичное, тебя разорвут на части – экосистема-то построена. Весь крупный бизнес – мечта любого стартапа – сидит без продукта. Не сделать нет причин.
Интервью записано 10.03.2022
