Студенческие годы – одна из вех, определяющих жизнь человека, а общность по отношению к вузу – повод для гордости. Где бы ни оказались выпускники Томского госуниверситета, какой бы профессиональный путь ни выбрали, Томск для них – alma mater. В третьем сезоне проекта «Выпускники ТГУ» мы собрали истории, как учились и с чего начинали люди, связавшие жизнь с предпринимательством и IT.
Томичка Оксана Сундквист больше 20 лет живет в Швеции. Приехав туда в 22 года из Томска, она успела поплавать за местный клуб, обучиться в вузе, построить карьеру в службе занятости и родить двоих детей. При этом Оксана с гордостью называет себя журналистом, не проработав в этой профессии ни дня. Она уверена: важнее то, как факультет журналистики ТГУ повлиял в свое время на ее мировоззрение.
Мнение ценное, если оно — твое собственное
Я училась в школе №18. Во время моего обучения она стала лицеем, и в 8-9 классе нас поделили по направлениям. Я выбрала гуманитарное: нравились литература, язык. Может, от того, что у нас была шикарная учительница Ольга Витальевна Бакуревич. Она нас научила мыслить критически и не верить всему, что ты читаешь. Мы вели дискуссии, спорили. Было важно иметь свое мнение, неважно, какое: оно всегда правильное для тебя, если оно твое собственное.
Я немного была идейная, с юношеским максимализмом, свободой в мышлении и взглядах. Потому, когда встал вопрос о поступлении, выбрала журналистику.
Знать свое дело и относиться по-человечески — в этом профессионализм
Все наши преподаватели были разными, но профессионалами своего дела. Все, что мы изучали в плане журналистики, слушали с открытым ртом. Я помню Эмилию Васильевну Блинову, Юрия Михайловича Ершова (шикарный вообще), Галину Владимировну Кручевскую, Юрия Николаевича Мясникова, естественно. Кто-то из ребят его чуть ли не папой называл. Преподаватели с филфака были строже, и кажется, к нам относились по-другому.
Помню, ездила на соревнования и пропустила сессию. Я приехала и одна пришла сдавать историю журналистики. С группой-то это стресс, а в одиночку… Но преподаватель Татьяна Николаевна Черепова просто встала и вышла, как я поняла, чтобы меня не смущать. Некоторые сели бы и уставились, чтобы не списывала. А она еще и перед ответом настроила на нужный лад: «Оксана, вы выигрываете соревнования. Соберитесь, вы все это знаете». Это я считаю, профессиональный педагог. Поддержать по-человечески – вот самое важное.
«Могу сказать, что многие предметы из ТГУ мне пригодились, у меня мышление поменялось за счет обучения на журналистике. И мне мое образование засчитали в Швеции. Оно соответствует их уровню, ничем не хуже. Когда спрашивают по работе – я говорю, что у меня образование журналиста (у них это магистр) и рассказываю, что я доучила в Швеции. Но я всегда сначала журналист, несмотря на мою сферу работы».
Группа тоже была дружная, с многими поддерживаю отношения через соцсети. В Томске и сейчас остались несколько и друзей. Лучшая подружка Наташа Белякова с журналистики, у нас дружба крепкая осталась. Мы учились особняком, а потому казалось, что мы тоже особенные. У нас был корпус, а рядом – кафе. Его владелец нас любил, мы — его. Придешь, поздороваешься, пошутишь, кофе попьешь – в общем, мы там все время были. А вот в главном корпусе были нечасто. Я в основном в библиотеке зависала. А потом все чаще — в бассейне.
Поедешь? Поеду! Раз — и медалей навыигрывала
Плавать я начала лет в 11. Пришла из художественной гимнастики. Спорт жестокий, в нем много злости, физической боли и психологической тоже. Тогда отношение было совсем другое к спорту, к детям. Мне там никогда не нравилось. Потом по причинам здоровья я закончила. Поправилась, и с мамой решили, куда идти. На танцы ездить было далеко, а бассейн «Томь» был близко. Мало того, что тренерами были мужчины и женщины, так там со мной вежливо говорят, хвалят. И так я начала плавать.
Я в 15 лет ездила на чемпионат мира для взрослых, в 16 — на чемпионат мира для юниоров, получилось в обратном порядке. И прекратила, когда надо было поступать: побоялась, что не потяну. К тому же, бассейн «Томь» закрылся. В другой не хотелось ездить. Пару лет я не плавала.
Так как я училась на журналистике, Петр Викторович Тимченко, тренер в «Скате» пригласил написать про клуб статью. Потом оказалось, что в команду на соревнования не хватает одной девочки. Спросил: будешь? Я говорю: буду. Надела ласты, попробовала и мы поехали в Братиславу. Я такая раз – и медалей навыигрывала. Талант не пропьешь.
Так я влилась в «Скат», плавала за него 3 года. Мы ездили в Братиславу, Венгрию, Италию, Грецию. Это были чемпионаты Европы среди клубов. Также на множество местных и российских соревнований.
Особенно хорошо сложились отношения с Машей Купрессовой. Мы обе пловчихи, пришли из гимнастики и плавали за «Скат». 4 года назад у меня был рак, его выявили и вылечили быстро, но я пересмотрела свои ценности. И в этот момент Маша предложила отправиться на соревнования для ветеранов в подводном спорте в Испанию. Там живет наш первый и любимый тренер Нонна Геннадьевна Кочеткова. Я после операции, но почему-то решилась. И то, что мы провернули это, вызвало столько кайфа! Вроде обычные соревнования, а ты сидишь с немцами и шутишь — у кого что болит. Раньше мы были конкуренты, а сейчас вот эта общность ценна.
Плавание привело меня в Швецию. Я переехала в 22 года и стала плавать за местный клуб VF Oassen. Я три года там отплавала, ездила на чемпионаты Европы, но уже не от России, а от Швеции. В 26 лет я закончила профессиональный спорт: пора было думать о карьере, о семье, страна новая, а здоровье стало мешать. Плавать я продолжила больше для удовольствия, старалась форму поддерживать.Однако в Россию возвращаться я не стала.
Вместо журналистики — науки о человеке
Сейчас кажется, что было легко. Но память избирательна, плохое быстро забываешь. Главная трудность была — языковой барьер. Да, шведы все на английском говорят, это помогало. И английский в свою очередь помог при изучении шведского, логику я быстро поняла. Шведы совсем другие. Вроде те же люди, но другая история, культура, мышление, политический строй. Я всегда относилась к ним с уважением.
Сферу для будущей карьеры также пришлось выбирать заново. Чтобы работать журналистом, надо хорошо понимать язык, культуру и менталитет, иначе не получится. При этом в Швеции большинство журналистов – фрилансеры. Я приехала из другой страны, хотелось стабильности. Потому я выучила язык и пошла в университет на программу Вeteende Vetenskap (знание поведения человека), включающую психологию, педагогику и социологию. После такого образования можно работать в любой сфере, связанной с поведением людей: кураторы, соцслужбы.
«Образование в ТГУ дало в первую очередь – навыки обучения. Система вузов в Швеции другая. Они изучают один предмет месяц и потом сдают. Экзамены пишут дома. После того, как мы в России учили кучу предметов, сдавали все скопом, шведская система оказалась очень легка. Конспекты я писала – шведы удивлялись, и брали мои после всего двух лет пребывания в стране».
Как только я закончила университет – сразу устроилась работать по профессии. Сначала в социальной конторе, потом в службе занятости. Сейчас я координатор управления. Смотрю, чтобы выполнялось все, что нам приходит из главного офиса, слежу за статистикой, выполнением требований. Я координирую, поддерживаю и слежу за управлением как с оперативной, так и со стратегической точки зрения. Готовлю материалы для принятия решений, консультирую работников а также сотрудничаю с внешними партнерами.
Воспитание детей, профсоюзы и индивидуализм: особенности шведского менталитета
В принципе шведы более толерантны ко всему, доверяющие. Устный договор здесь имеет такую же силу, как письменный. Швеция страна обустроенная, построена на социализме и уважении друг к другу. Здесь большее влияние имеют профсоюзы, причем самые крупные могут оказывать поддержку рабочим и из других отраслей, не связанных с их собственными.
Воспитание детей отличается. Это те же люди, что и мы, только маленькие. Когда ребенок рождается, его уважают, с ним, конечно, играют и воспитывают, но он человек. Здесь давно запретили детей хлопать-шлепать. И я скажу: детей можно воспитать без насилия, это не вседозволенность, просто можно объяснить другими методами. Положительное — развить, а негативное — сглаживать и объяснять, что нельзя. Дети так же балуются, как везде. Просто к ним больше прислушиваются.
Я прошла через 2 декрета, причем муж взял практически столько же времени, сколько я. С первым сыном мы сидели поочередно полтора года, с дочкой год. В школах бесплатное питание и образование. Когда детям исполняется 18-20 лет, они уходят от родителей, ведь у них есть возможность заработать. Если ты жилье не нашел и остаешься с родителями – платишь за жилье так же, как и они. Пожилых родителей выросшие дети к себе не забирают. Для них здесь есть дома престарелых. Это отдельные квартиры с обслуживающим персоналом.
Есть и минусы: культа семьи здесь нет, общения меньше. Мне кажется, от этого психическое нездоровье растет. Связано это с тем, что люди живут ячейками. А мы по природе стайные, коллективные животные. Даже спим вместе спокойнее.
Мои дети говорят на шведском. Русский понимают на бытовом уровне. У меня сначала были амбиции их русскому языку научить, и я уважаю тех, у кого это получается. У меня не получилось. Я не общаюсь ни с кем на русском, и дети его не слышат в диалоге. Я уже к шведскому привыкла и на нем частенько думаю. Муж, кстати, учит русский и знает практически все слова. Но не может их связывать друг с другом.
Я в Швеции прожила дольше, чем в Томске. Но здесь я родилась, выросла. Родина в Томске, а в Швеции – дом, место, где мне хорошо.
Интервью записано 26.01.2022
