Вчера в Томской драме прошел очередной эксперимент, который после читки «Сережа очень тупой» очень даже напрашивался и появление на малой сцены нового эскиза было лишь вопросом времени. На этот раз режиссером выступил актер Томской драмы Владислав Хрусталев, взяв за основу пьесу в одном действии Риты Кадацкой — «Карточки для Э». Получилось ли воспользоваться преимуществами формата и какие подводные камни имел текст-первоисточник? Обо всем по порядку.
Действие рассказывает историю не очень обычного, но при этом самого просто мальчика, в теле которого все еще не умерла душа прошлой жизни — очень мудрый и любознательный старик, который никак не может вспомнить свое имя. Он находится меж двух огней родительского развода, а его неделя расписана от и до: когда он ночует с отцом, когда ходит с бабушкой в зоопарк, а когда возвращается к любимой маме. При этом родители, как это водится, не собираются облегчать жизнь малыша, устраивая из своих жизней самый настоящий аттракцион неправильно принятых решений, в котором сыну достается роль жертвы двух озлобленных абьюзеров.
С такой базой и приходится работать актерам и режиссеру. Все повествование ведется через один долгий монолог ребенка-старика, который пытается осознать свое новое бытие и понять, что же все-таки происходит с людьми, которые должны любить этого маленького мальчика. Отец вроде как любит, но слишком часто выставляет себя глупым и злым человеком. Он завел любовницу и старается быть с сыном поближе, но личные цели и нездоровые убеждения толкают его из крайности в крайность. Мама же действительно любит ребенка, признавая при этом то, что как родитель она провалилась, может быть не очень умной, но стремящейся к счастью женщиной, решившей тоже завести себе нового мужчину, молодого студента, которого никто из окружения воспринимать не намерен. Ну и мировым грузом на психику мальчика упала бабушка, которая к старости стала думать, что он ее давно погибший старший сын.
В целом, получается история о тотальной и беспросветной нелюбви, где никто никого не собирается слушать и воспринимать как равного. Гуманизм, альтруизм и здравый смысл — все это редкие гости происходящего. В какой-то момент на зрителя может напасть чувство исключительно кафкианского произведения, в котором каждый из героев доведен до абсурда, а действия и события носят такой абсурдный характер, что такое можно было придумать лишь на бумаге, но стоит немного подумать, и становится отчетливо ясно, что и в реальной жизни такого очень даже много. И от такой безысходности и беспомощности хочется в какой-то момент плакать, но без этого произведение не получило бы должного терапевтического эффекта, показав зрителям то, как, наверное, лучше не стоит жить.
Через призму сознания старого человека в теле ребенка становится ясно, что может испытывать ребенок в период развода, ощущая родительский эгоизм и злобу, но при этом он не может ничего сделать, ведь ему лишь два года, так что влиять на события он пока что просто не научился. Отсюда и вытекает, как по мне, одна из ключевых мыслей постановки: «Я очень устал». Именно усталость и опущенные руки — вот единственная реакция на всеобщее недопонимание и нежелание слушать и быть услышанным. Впрочем, режиссер оставляет несколько маркеров на то, что в конечном счете все будет хорошо и даже самые мрачные тучи разойдутся и выйдет солнце, а там уже каждый из нас сможет начать что-то с чистого листа.
По итогу получается очень серьезная и даже тяжелая постановка. Несмотря на повествование от лица практически ребенка, мы получаем суровую историю о нелюбви и нежелании принимать близких своих, о неумении говорить и слушать, о том, как же все-таки важна родительская любовь. Также нельзя промолчать про креативные режиссерские решения, воплощенные вместе с художником читки — декорации составляют чемоданы, подчеркивая внутренний багаж в виде опыта у каждого из нас, и выбросить его не представляется возможным.
Если Драма когда-нибудь решит повторить читку «Карточек для Э», то пропускать этот показ точно не рекомендуем, ведь такой ламповый эксперимент с правильной дидактикой внутри себя стоит увидеть как можно большему количеству людей.
