Точной информации о доме на переулке Красного Пожарника, 12, не сохранилось. По словам заведующего кафедрой теории и истории архитектуры ТГАСУ Валерия Залесова, здание, скорее всего, относится к послереволюционной постройке.
Мы в социальных сетях:
Когда ты спросишь у томича, в чем отражается атмосфера города, большинство не задумываясь ответит: в нашей деревянной архитектуре. Сегодня в регионе работает программа по сохранению деревянного зодчества, в список входит 701 объект. Портал Tomsk.ru в 40 выпусках проекта WoodTomsk расскажет о культовых домах Томска: у каждого здания — своя история и душа. У нас вы сможете прочитать их историю, послушать подкаст, посмотреть фото и увидеть томские кружева в уникальных скетчах художника. Мы делаем вклад в сохранение памяти и рассказываем о любви к своему городу.
Слушать подкаст:
Как все начиналось?
Точной информации о доме на переулке Красного Пожарника, 12, не сохранилось. По словам заведующего кафедрой теории и истории архитектуры ТГАСУ Валерия Залесова, здание, скорее всего, относится к послереволюционной постройке.
— Это больше похоже на застройку довоенного времени, невысокий сам по себе, строительных материалов не было, — рассказал архитектор. — Сложно определить год постройки. Для послереволюционных лет очень характерная постройка, когда проблемы были со снабжением. Наличники обыкновенные, треугольный фронтончик. Ставни для того времени очень даже характерны. Они защищают дом от лихих людей, помогают сохранить в доме стекла.
Сам переулок Красного Пожарника (бывший Петровский) начал застраиваться в конце XIX века. Так что вполне возможно, что дом следует относить к этому времени.
В 1927 году переулку присвоили нынешнее название. В 1934 году в октябре здесь находит «угол» известный российский поэт Николай Клюев.
— Никакой работы — он ведь уже был инвалид, — рассказал бывший профессор ТГУ Александр Казаркин. — У него паралич был. Левая нога волочилась. Левая рука тоже не очень, он пролежал в больнице, стал ходить, а так ведь он побирался. Он не получал никаких денег, только друзья иногда присылали, а он жил только подаянием, работать не мог, да и, наверное, не брали таких, как он, с клеймом-то. Сам искал жилье. Он в письме даже описывал, как чуть ли не полгорода обходил. И наконец сжалился над ним какой-то человек. Чуть ли не бесплатно предоставил закуток. Потом друзья стали высылать какие-то деньги, можно было жить. Обстановка было очень тяжелая. Тяжелое пьянство царило, мордобой, и вот он в своем закуточке за занавеской слушал всю эту музыку страшную. Там было две половины. В одной из них жила большая шумная семья: пьянство, драки, избиение, весь этот низовой сибирский хаос. И не только сибирский. Город, как место ссылки, для него в темном цвете предстал, глазами ссыльного, обреченного человека. Он видел этот город. Хотя, конечно, Томск середины 30-х наверняка тяжелое впечатление производил.
Сам Клюев писал следующее: «Живу в углу на окраине Томска, у жестянщика-старика со старухой. Очень мучительно на чужих глазах со своими нуждами, душевными и телесными. Комнатки отдельной здесь не найти, как и в Москве». Чуть позже у хозяев освободилась комната за 20 рублей в месяц с двумя окнами, крашеным полом и отдельной печкой. Поэт мечтал «отдохнуть от чужих глаз и вечных потычин», он устал от криков, драк и пьянства.
Этот дом был не последним пристанищем поэта. В Томске Клюев жил по трем адресам: пер. Красного Пожарника, 12, пер. Мариинский, 38, и Ачинская, 13.
Крестьянский поэт
Николай Клюев – известный русский поэт, представитель новокрестьянского направления в поэзии XX века. Родился поэт в деревне Коштуги Олонецкой губернии (сейчас территория Вологодской области) в семье сказительницы и сидельца винной лавки.
Клюев был активным участником революционных событий 1905 года, два раза отбывал срок за агитационную деятельность в крестьянской среде.
Поэт сильно мифологизировал свою биографию, рассказывал про беседы с Л. Н. Толстым в Ясной Поляне, послушание в монастыре и встречи с Распутиным.
— До революции Клюев познал взлет славы, — рассказал бывший профессор ТГУ Александр Казаркин. — И к началу 20-х годов это был один из самых известных поэтов. Но мало того, что выходили сборники один за другим, в 1921-1922 годах вышел его двухтомник большим тиражом, который был замечен всеми критиками, в том числе и Троцким. Он хвалебно отозвался в своей книге «Революция и литература» о поэте, но задал вопрос: «Клюев, он кто? Он с нами? Он попутчик, но до какой остановки? Докуда? Не пересядет ли он на встречный поезд?» Как в воду глядел. Клюев действительно пересел. Но революцию и большевистский переворот Клюев встретил с восторгом. Он первый в мире издал книгу стихов о Ленине в типографии самого Смольного. Книга имела три переиздания.
После начала гонений поэт стал менять свое отношение к большевистской революции. Он надеялся, что плоды революции и ее надежды затронут крестьянское население.
— Лишь к концу 20-х годов, к началу коллективизации, он начал понимать, что значит пролетарская революция в крестьянской стране, — рассказывает Tomsk.ru Казаркин. — Он понял, что крестьянский народ приносится в жертву химере, неосуществимым замыслам. До этого он революцию изображал в холстовских мотивах, но и там у него появился ошеломляющий образ. Революцию он нарисовал как торжественное самооскопление народа во имя святости, во имя чистоты. Клюев 20-х годов — очень противоречивая фигура. Вся эта смута прошлась по нему, захватила его, он стал заложником этой кровавой смуты. Но дальше он стал заложником русской идеи. Он понял, что большевизм и русская национальная культура абсолютно несовместимы. Они во враждебных отношениях.
В литературной энциклопедии 30-х поэту Клюеву было посвящено даже две статьи, но его перестают публиковать.
Лишь в 1927 году каким-то чудом сумел он опубликовать поэму «Деревня», но после этого ему уже не могло быть прощения. Это была точка невозврата. Его видели врагом большевизма. Поводом к аресту 1934 года была поэма «Погорельщина». Хотя, по здравому смыслу, за что было судить: там речь идет о XVII веке, о церковном расколе, хотя, конечно, в подтексте там очень много нового, еще более страшного раскола, безнадежность и этот мотив бесоодержимости, которая охватила страну.
Главным поводом репрессий были его произведения, прежде всего «Погорельщина», которая ходила по рукам и попала за границу. Поэма была опубликована в Нью-Йорке, в 1929 году Клюев подарил рукопись «Погорельщины» итальянскому ученому.
Темная судьба
После суда Николая Клюева выслали в Нарымский край, Колпашево, откуда его все-таки сумели «выдернуть». Осенью 1934 года по просьбам различных известных людей он был переведен в Томск.
Здесь он селится в доме на Красного Пожарника, 12, знакомится со всеми «прелестями» крестьянской жизни в Сибири.
— Он не искал контактов с учеными людьми, с образованными, он хорошо и правильно понимал, что каждый, кто входит в соприкосновении с ним, может быть обречен, — рассказал Александр Казаркин. — Так, один из курсантов военного училища, который ходил к нему со своими стихами, был расстрелян. Молодой двадцатилетний парень… За что? За беседы, контакты, а он его предупреждал, а тот раза три всего и ходил-то к нему. Общался Клюев с геологом Ростиславом Ильиным, открывателем нефти, он ее теоретически предсказал, один из самых образованных геологов того времени. Это, наверное, самое значительное лицо, остальные, скорее всего, и ссыльных боялись. Они вообще боялись друг с другом общаться. Интуиция правильно им подсказывала. Из всего извлекали пользу чекисты, создавали эти мнимые организации.
В 1936 году Николая Клюева арестовали как участника контрреволюционной группировки, однако освободили «ввиду его болезни — паралича левой половины тела и старческого слабоумия».
В декабре 1936 года, предположительно, из-за проблем со здоровьем, невозможностью платить ренту или проблемами с законом, Клюев вынужден был переехать на пер. Мариинский. В мае 1937 года поэт переселяется в дом на Ачинской, 13.
— Последние полгода он жил, видимо, неплохо, его приютила медсестра, — рассказал бывший профессор ТГУ Александр Казаркин. — До этого он голодал и побирался. Именно здесь был он арестован в последний раз. Он где-то через полгода, в 1937 году в марте, был снова арестован и через два месяца вместе с другими расстрелян.
Назад в будущее: жилой дом
Сейчас дом поделен пополам — в нем сдает квартиры в аренду собственница части дома. По словам жильцов, сама женщина жила в доме больше пятидесяти лет. Квартиранты историей дома особо не интересовались, а женщина отказалась общаться с журналистами.
Дома на Ачинской, 13, и пер. Мариинском, 38, снесли, несмотря на то, что на последнем пристанище поэта висела мемориальная табличка.
Табличку потом нашли на чермете, сейчас ее можно увидеть в Доме искусств. Зато табличка на доме по Красного Пожарника, 12, сохранилась.
В память о погибших в годы репрессий в 2003 году на мысе Каштачного рва установлен поклонный крест.
Мы сделали рассказ об этом здании для вас в разных форматах.
Tomsk.ru хочет, чтобы история томских домов была доступна каждому. Все выпуски нашего спецпроекта вы можете найти здесь.
