На днях медики Томской психиатрической больницы открыли новый кабинет. Его пациентами могут стать все, кто столкнулся со стрессом, депрессией, какова бы ни была их причина. Но врачи делают акцент: создавая такой кабинет, они думали о том, как нуждаются в помощи люди, столкнувшиеся с коллекторами. Истории, происходящие в самых разных регионах страны, показывают: ущерб от сборщиков долгов может быть не только материальным, а травмы, нанесенные ими не только физическими. Это всегда еще и огромная психологическая травма. Что может предложить медицина тем, кто переживает финансовый крах, — об этом для Tomsk.ru рассказал заведующий отделением постстрессовых расстройств Павел Иваничко.
— Именно ваше отделение занималось подготовкой к открытию этого нового кабинета. Почему было решено выбрать такое направление работы?
— Надо еще раз подчеркнуть, что кабинет этот был открыт не только для помощи людям, пострадавшим от действий коллекторов. Это кабинет оказания помощи в постстрессовых состояниях в принципе. Не важна природа стресса — помощь оказывается и тем, у кого трудности в семье или проблемы на работе, которые привели к появлению тех или иных невротических нарушений. Это могут быть депрессивное расстройство, которое развивается, в том числе, и без видимого стресса. А могут быть и тяжелые стрессовые ситуации, связанные с действиями других людей, с окружающей средой и так далее. Но мы выделили отдельно такую группу людей, как должники, и делаем на этом акцент. Не потому, что у них какие-то особые отличия в клинической картине заболевания, а потому что с такими историями людям сложнее обращаться к специалистам. Вообще людям с проблемами психологического характера обращаться за помощью сложно — так исторически сложилось, что люди стесняют подобных нарушений. Стесняются говорить об этом даже своим близким. А если говорить о врачах, тем более врачах-психиатрах, это вызывает внутренний протест: что подумают окружающие, какие будут последствия. Но у людей, пострадавших от коллекторов, этот блок на пути обращения за психиатрической, психо-терапевтической да и психологической помощью еще больше. Потому что там все-таки имеют место переживания, которые связаны не только с чувством страха, тревоги. Это более широкий круг переживаний, который связан вообще с самой ситуацией, в которой они оказались: с невозможностью выплаты денег; с тем, как они вообще ввязались в эту историю. Такие люди, как правило, слышат упреки со стороны близких, высказывания, что сами виноваты. Соответственно, возникает чувство вины. Все это препятствует обращению за помощью. Потому мы и подчеркиваем: такие люди имеют право на помощь, и есть место, где им эта помощь может быть оказана.
— Но вот опять же: потому что людям трудно решиться на такой шаг, вы не думаете, что они просто не пойдут к вам, и кабинет, о котором идет речь, будет стоять без работы?
— А здесь уже задача отчасти нас, отчасти и СМИ — донести до населения сам факт, что такая помощь возможна. По большому счету надо, чтобы люди — как те, кто пострадал от действий коллекторов, так и те, кто потенциально может оказаться в такой ситуации, — располагали информацией: в случае чего им есть куда обратиться.
— К чему может привести замалчивание проблемы?
— К тому, что активизируются нарушения, и человек может оказаться в замкнутом кругу, когда сама ситуация усугубляет имеющееся расстройство, а оно в свою очередь усугубляет ситуацию. Если человек находится в постойной тревоге, страхе, когда ему страшно даже на улицу выйти и на звонки отвечать, мало вероятности, что он сможет нормально полноценно работать, принимать конструктивные решения, что-то менять в своей жизни и исправлять сложившуюся ситуацию. Она будет становиться еще хуже.
— Это, скажем так, в «бытовом» плане. А в медицинском? К каким-то тяжелым психическим расстройствам это может привести?
— Речь идет о том, что нарушения могут стать более глубокими, стойкими и продолжительными. Соответственно, и медицинская помощь нужна будет более продолжительная. Как любое заболевание, психические расстройства легче лечатся на начальной стадии.
— Ну, хорошо. Вот человек приходит, обращается за помощью — чем ему помогут? Проблема-то все равно не исчезнет, долги никуда не денутся.
— Да, но у человека возникает возможность поделиться, поговорить об этой проблеме, получить какое-то участие — уже от одного этого ему станет легче. На мой взгляд, человек в такой ситуации увидит, что он не остается один на один с проблемой, что он среди людей, к которым может обращаться за помощью, защитой, и что есть структуры, которые готовы его защищать, не дать перейти некую грань человечности, допустимых общечеловеческих отношений. Он должен знать, что он может получить не только медицинскую и психологическую, но и юридическую помощь, в которой он, безусловно, нуждается. Поэтому у нас в кабинете при необходимости будут оказываться консультации юриста.
Возвращаясь к медицинскому аспекту: ситуация, связанная с невыплатой долга, с каким-то давлением со стороны коллекторских структур, не может не вызывать тревогу и беспокойство. На это коллекторы и настроены: что человек будет постоянно находиться в некомфортном состоянии, и это заставит его ситуацию разрешить: занять где-то деньги или заработать, но главное — найти их, выплатить долг и успокоиться. Однако, если тревоги слишком много, если страх становится избыточным, он наоборот блокирует вообще любые конструктивные действия со стороны человека. Он замыкается, закрывается и вообще не способен повлиять на ситуацию. Он не способен работать, обращаться за помощью, вообще предпринимать какие-либо ходы. В этом смысле медицинская помощь может позволить достаточно эффективно бороться с проявлениями избыточного страха, с депрессией, если она развивается. Может, у человека и есть выходы и возможности справиться с ситуацией. В конце концов, может быть, она не настолько плоха. Но, находясь в глубокой депрессии, человек этого просто не видит. Очень важно в такие моменты вытащить его из депрессивного состояния, чтобы он адекватно посмотрел на происходящие события. И в конце концов, речь идет не только о медикаментозной помощи. Есть еще психокоррекция, работа с психотерапевтом, психологом, которые очень помогают человеку преодолевать трудности. Они учат, допустим, с чего начать диалог, как его конструктивно выстраивать, как избегать развития конфликта, эскалации напряженности при контакте с теми же самыми коллекторами. Это тоже важная составляющая.
— Медицинская помощь таким пациентам оказывают амбулаторно или им надо ложиться в стационар?
— Я как раз хотел сказать, что новый кабинет создан специально для тех, кто не готов госпитализироваться в силу каких-то причин; для тех, кто может совмещать обычную жизнь и лечение; а также для тех, кто выписывается из стационара, но еще испытывает потребность продолжать лечение. Так или иначе, амбулаторная помощь всегда ближе к людям, чем стационарная. Но все-таки это часть структуры нашей психиатрической больницы, поэтому воздействие может быть комплексным: лечение может быть как амбулаторным, так и стационарным. Нельзя умалять возможности стационарной помощи. Они где-то даже более желательны и предпочтительны, потому что тогда человек вырывается из контекста ситуации. А это дает возможность посмотреть со стороны на то, что происходит. Пока человек находится внутри ситуации — в своем доме, с близкими, с которыми, может быть, отношения напряглись, ему тяжело осознать, что происходит. Иногда очень полезно просто побыть вне этой ситуации, посмотреть на нее со стороны. Тогда человек может выстроить какие-то другие действия, увидеть возможность поступать как-то иначе — более выгодно для себя и своей семьи.
— Но пока человек находится в стационаре, ему ведь тоже могут звонить коллекторы, или здесь как-то пресекаются излишние разговоры?
— Нет, мы в данном случае не выступаем как структура, которая прячет человека от коллекторов. Задача не в этом, а в том, чтобы пациент какое-то время мог побыть в новой ситуации и выйти из предыдущей, из окружения, где он уже не чувствует себя безопасно. Отсюда он может посмотреть по-другому на то, что происходит за стенами больницы.
— Опять же люди боятся и стесняются не только рассказывать о своих проблемах, но и самого по себе нахождения и лечения в психиатрической клинике. Некоторыми это воспринимается как клеймо. Сталкиваетесь ли вы с тем, что приходится убеждать пациентов: лечиться здесь не страшно и не стыдно?
— Конечно, сталкиваемся. Опять же исторически так сложилось, и не только у нас в России, что психиатрическая помощь вызывает некоторое напряжение. Иногда до отторжения, и человека с психическими расстройствами, даже если они были в прошлом, считают очень опасным. Понятное дело — люди переживают, что потом не смогут откреститься от этого клейма. Благо, сейчас хоть как-то, постепенно, но это отношение меняется. Из года в год все-таки все больше людей обращаются и за психиатрической, и за психотерапевтической помощью. Иметь нарушение психики — это не значит быть изгоем в обществе, не значит, что человек становится неполноценным. В конце концов, те или иные нарушения в поведении не говорят о том, что человек психически болен. Наше отделение структурно относится к психиатрической больнице, но делает акцент на постстрессовых состояниях — то есть речь идет не о лечении психических расстройств, а о помощи людям, которые оказались в стрессовой ситуации и не справились со стрессом, получили какие-то последствия психологического характера. Речь идет не о психических заболеваниях, а о каких-то сбоях. В нашем отделении нет никаких страшилок: железных решеток, запертых дверей, стен, обитых ватными подушками. Нет — у нас здесь ковры, открытые двери, которые не запираются в течение дня, комфортные палаты на одного-трех человек, библиотека, кинозал, кабинет массажа, небольшой спортзал.
— Чтобы попасть на такой почти что «спа-курорт», нужно направление от лечащего врача или можно приезжать «самотеком»?
— Возможности разные. Можно попасть сюда через психоневрологический диспансер, можно обращаться напрямую.
— Но, насколько я знаю, пребывание в стационаре у вас платное. Возвращаясь к теме должников — будут ли с них брать деньги за консультации и медицинскую помощь, ведь у них и так финансовые проблемы?
— Ну, во-первых, часть наших пациентов лечится бесплатно — по направлениям от профсоюзов, по полису ДМС. Что касается услуг нового кабинета — мы только начинаем работать. Нам сейчас главное наладить работу амбулаторной службы, чтобы люди к ней обращались, а там такию нюансы, как платно-бесплатно, будут решаться индивидуально по мере развития ситуации.
— Есть еще такой нюанс: с одной стороны, люди стесняются лечения в психиатрической больнице. С другой стороны, часто на слова «у меня депрессия» окружающие реагируют с усмешкой: мол, нашел болезнь.
— Да, это как две стороны одной медали. Общество боится психических расстройств, и человека подталкивают к тому, чтобы он нивелировал проявления, которые могут быть расценены как психическое расстройство, до уровня чего-то бытового. Действительно, понятия «стресс», «депрессия» оторвались от медицинских терминов. Но общество, которое не признает вероятность того, что человек может не справиться со стрессом, ставит своих «подопечных» в очень сложную ситуацию. Сложность эта заключается в том, что если депрессия не лечится, нарастает в глубине души человека и не проявляется внешне, она начинает разрушать человека изнутри. Тогда он сталкивается с такими проявлениями, как язвенная болезнь, неустойчивость артериального давления — а от этого возникает гипертоническая болезнь, или утяжеляется уже существующая гипертония. Могут возникнуть и ишемическая болезнь сердца, и заболевания легких, и онкологическая патология. Все это — реакция на затяжную депрессию. В конце концов, практически любое соматическое заболевание может утяжеляться. Возникает тот же самый замкнутый круг, о котором мы уже говорили, — человек болеет, состояние ухудшается, и депрессия, которая уже существовала, становится еще более глубокой. А значит, человек медленнее выздоравливает, потому что он не настроен на выздоровление. От этого становится тяжелее соматическое заболевание. Порочный круг.
От редакции. Амбулаторный кабинет, о котором шла речь, работает по средам и пятницам, с 15.00 до 17.00, в здании психоневрологического диспансера по улице Яковлева, 65. Для записи на прием необходимо позвонить в регистратуру по телефону 26-29-70.
И еще полезная информация: опять же на днях, заканчивая весеннюю сессию, депутаты Госдумы приняли в окончательном чтении закон, который ограничивает права коллекторов, банков и микрофинансовых организаций при взыскании долгов. Новый закон предусматривает целый ряд запретов. В частности, коллекторам будет законом запрещено применять силу или угрожать таким применением; причинять вред должнику, уничтожать или повреждать его имущество, оказывать психологическое давление. От общения с коллекторами будут избавлены инвалиды первой группы, дети и пациенты в больницах. Звонить должнику коллектор сможет не чаще двух раз в неделю, причем, не вечером и не ночью. Лично встречаться с должником коллектору разрешено раз в неделю. Более того — должник получит право вообще отказаться от общения с коллектором и решать все вопросы исключительно в судебном порядке. Для этого ему достаточно отправить заявление об отказе через нотариуса или по почте заказным письмом с уведомлением о вручении. Напоминать гражданину о долге можно будет не раньше, чем через четыре месяца с даты просрочки. Взыскатели долгов не смогут «работать» с индивидуальными предпринимателями по кредитам, взятым на развитие бизнеса. Закрыли для них и тему долгов по ЖКХ, если долг не передан официально. Вести коллекторскую деятельность имеют теперь право только сами кредиторы либо организации, для которых эта деятельность является основной и указана в госреестре.
